Судьба оставила ей шанс

Она появилась на свет в концентрационном лагере. В свидетельстве, навеки запечатлевшем место рождения, чёрным по белому так и значится: «Германия, город Нюрберг,  8 января, 1945 год».

Пожалуй, самое большое счастье Светланы Астаповой в том, что за год жизни в неволе детская память не смогла запечатлеть весь ужас происходящего вокруг. Осознанность восприятия у женщины даже сегодня ассоциируется с тесной землянкой в Старушках, куда они в 1946-ом вернулись с родителями к какой-то родне по материнской линии. А ещё с яркими впечатлениями от обилия бело-зелёно-красных рушников, салфеток и скатертей. Эта палитра, оптимистично разбавившая тяжкое и серое давление убогой жизни, потом так и следовала по судьбе, украшая её искусством маминого рукоделия.

Стремление к прекрасному притупила, но не уничтожила война. Однако она по большому счёту унесла гораздо больше и ценнее. Когда фашисты, взбесившиеся от налёта партизан, решили сжечь родную деревню Селютичи, что в Петриковском районе, жители спасались бегством в лес. Ничего для белорусов, испытывающих гонения и уничтожение, тогда нового. Только Анне Астаповой и её супругу Аркадию, с двумя сыновьями, впрочем, как и остальным, пришлось пережить ещё и жестокий немецкий налёт на новое убежище. Добросовестно прочесав лес, каратели не только убивали. Всех, кто не попадал под прицел автоматов, выгоняли как скот на дороги, чтобы потом, на станции, погрузить в вагоны. Дармовая рабочая сила для великого рейха, несмотря на 1944 год и скорое поражение. В одном таком тесном от тел скотовозе отправились в неизвестность и родители Светланы Аркадьевны.

– По приезду в Германию мама сразу работала на фабрике, а потом у фрау, – пересказывает грустную историю дочь, – хозяйка, говорила, попалась неплохая (а ведь и немцы люди разные!). Её нормальное отношение выражалось, в том, что, например, она не разрешала мыть…туалеты. По мнению немки, это унижение человеческого достоинства.

Однако иначе обстояли дела с теми, кого пригнали на тяжёлые работы. Щадить людей (да и люди ли это для них вообще?) по причине того, что у кого-то там дети, нет причин. А беременность вовсе не повод отлынивать от тяжёлой работы. То, что беда не приходит одна, Анна снова убедилась очень скоро. Заболел старший пятилетний Эдик. Менингит не оставил мальчику шансов, подкосив и без того шаткое здоровье его мамы. Следующим ударом стала потеря второго сынишки. Куда исчез трёхгодовалый Вова, его мама, переживая ещё одно страшное горе, так до конца своих дней не узнала. А тогда в ней теплилась ещё одна крохотная жизнь.

Декабрь 1944-го оказался холодным, а из-за хлипкой одежды узников ещё более жестоким. Досаждали и частые миномётные обстрелы – союзники уже грозились освободить пленников. Как-то под такой шквал огня и попала женщина.

– Представьте, мама, с жуткой, загноившейся на ноге раной, в которой даже черви (!) завелись, беременная, почти на сносях, провалилась под лёд, – Светлана Аркадьевна и спустя много лет удивляется, как тогда они спаслись. – В тот час она боролась больше, наверное, за меня, а не за себя…

Тут же в бараке, отгородив от посторонних глаз простынёй угол, принимали в этот мир новую жизнь.

Возвращались на родную землю, пусть уже и на Житковщину, только втроём.

– Мне казалось, что мы так долго жили в этой землянке! И у нас никогда не будет собственной крыши над головой, – Светлана Аркадьевна не может сдержать слёз, вспоминая пережитое родными и застывшее в ней навеки генетической памятью.

– Похоже, – вздыхает женщина, – время и место рождения, мамины страдания повлияли и на здоровье, и на судьбу… Ведь уже после войны моя мамочка потеряла ещё троих детей… Всё это следствие лишений и той каторги… Но желание творить спасало от горя. Как она шила! А, заходя к нам в землянку после войны, сельчане не удерживались от комплимента: «Как  в церкви!».

Возможно, потому Анна старалась приобщить к культуре свою единственную дочь. Игра на фортепьяно стала всей её жизнью. Светлана Аркадьевна почти 30 лет несла искусство в группы малышей детского сада «Колобок».

– Помню, мама вырастила и продала двух свиней, чтобы на вырученные деньги купить мне пианино.

Возможно эта благодарность за жизнь и искусство, но скорее генетическая память, как уверяет Светлана Аркадьевна, привели её позже в Житковичское отделение Белорусского общественного объединения восточных рабочих. Здесь, возглавляя фонд больше 20 лет, она многим была полезна, облегчая жизнь в трудные годы перестройки. Война ведь случается в жизни разная, линия фронта (на которой она и сегодня) – тоже.

Валентина ПОКОРЧАК