История Любови Нестерук

Белобережская Рудня, что в Наровлянском районе, не мельчала подобно многим деревням, обезлюдев. Она исчезла внезапно, оставив по себе теплые воспоминания, глубокую ностальгию и полынный привкус Чернобыльской трагедии. А еще – так и не зажившую рану в сердце Любови Нестерук, волею взорвавшегося атома оказавшейся в Житковичах.

Призрачный враг

По сей день Любови Григорьевне нет-нет да приснится край, в котором выросла, куда из Брестчины переманила супруга, где появились на свет двое замечательных деток. Ах, если бы вы никогда не знали, как тяжело в чужом доме устраивать быт, цепляясь вырванными по живому корнями за неизвестную землю. Супругам же пришлось это делать дважды.

– Мы с мужем работали в местном лесничестве, он мастером, а я бухгалтером, – вспоминает житковчанка события более, чем тридцатилетней давности. – В тот день как раз сажали лес, в этом процессе участвовали все специалисты, вне зависимости от сферы ответственности. Именно за этим занятием и узнали, как позже выяснилось, страшную, новость. Тогда же не то, чтобы не верили, просто не видели опасности. Только лесник, он служил когда-то на подводной лодке, сказал: «Если это правда, то нас всех отсюда повыселяют».

Впрочем, тревога все-таки над древней витала. Информации на тот момент почти не было, молчали СМИ, но народ напрягли действия партийных начальничков, в срочном порядке вывезших собственных детей за пределы села. Стали собираться группами, требуя: «Ваши, значит в безопасности, а наша ребятня? Позаботься обо всех!». Слухи поползли вверх. Там обязали не сеять панику и собственных чад вернуть в родные пенаты. Однако спустя несколько дней уже объявили об эвакуации всех детей.

– Дочери тогда исполнилось пять, а сыну шесть лет, поехать с ними мы не могли. Дома ведь еще имелось хозяйство большое, как его бросишь? – объясняет отказ отправлять своих вместе со всеми Любовь Григорьевна. – Мы приняли решение отвезти Тоню и Валеру к брату супруга на Брестчину.

А сами продолжали ходить на работу и сажать деревья. Жаркое (в прямом смысле слова) время для лесоводов. Потому пожар тушить бежали все, кто мог, включая бухгалтерию.

Ягода, да не малина

– Всюду говорят о том, что людей, а у нас считалась 30-километровая зона, вывезли в мае. Однако мы оставались до самого августа, – вздыхает женщина. – Клубника созревает, малина крупными ягодами клонит стебли к земле… А есть все это нельзя.

Одни, чтобы избежать соблазна, фрукты скашивали, другие не решались. Люба, которой едва исполнилось 27, жалела свой труд, и, что греха таить, иногда, не удержавшись, подносила ко рту отравленное радиацией лакомство. А ведь уже откровенно несколько раз в день в разных районах деревни садился вертолет, чтобы зафиксировать смертоносные рентгены.

Небо Белобережской Рудни превратилось в воздушную трассу, по которой то и дело самолеты транспортировали противодействие атому в Припять. «Все, детки, конец света!» – услышав тяжелый гул, крестилась Любочкина бабуля, пережившая войну и сохранившая, несмотря на повальный атеизм, веру в Бога. А тем временем, объявили эвакуацию. Под плач, сливающийся в вой, пожилых сельчан, к дворам подгоняли военные КамАЗы, чтобы люди могли погрузить нажитое годами. Им, в отличие от других потерпевших от аварии на ЧАЭС, еще разрешалось вывозить.

– Отправляли на подселение в Мозырский район, но нам так не хотелось, ведь жили своей семьей, – повествует о дальнейшей географии Любовь Григорьевна, – потому супруг поехал в управление лесного хозяйства с просьбой устроить нас там, где можно работать в привычной сфере. Так и оказались на Витебщине сначала. Какие там шикарные еловые леса, густые, сплетающиеся лапами деревья… Но болота, сырость, не подошел климат.

Житковичи

И снова спустя год им пришлось искать пристанище.

– Когда перебрались в Житковичи, тоже много с собой не привезли. Федора взяли начальником цеха в лесхоз, а меня бухгалтером. Предприятие купило нам дом, а обживаться снова пришлось самим.

Равных лесному человеку, как называет себя Любовь Григорьевна, в сборе даров зеленого моря, пожалуй, не найти. На копейки, что «чернобыльский» колхоз заплатил за домашнюю живность, купили старенькую Ниву. На ней родимой, усадив детей, и оправлялись на промысел за черникой, грибами и всем, что Бог пошлет. Так завидное трудолюбие помогло стать на ноги.

– Еще мы и рыбаки, – улыбается Любовь Нестерук, – у нас же там река Славечна, чистая была, кормила. А озера какие! Из Киева на отдых туристы приезжали, все удивлялись обилию белых кувшинок…

Просто

жить

Она так долго привыкала на новом месте.

– Возвращаюсь, бывало, с работы домой, стану и думаю: куда иду? – не скрывает безмерной тоски по знакомым уголкам родной деревни. – Из лесхоза ушла на железную дорогу, чтобы посменно и больше времени было на ягоды. За сезон мне лес больше давал, чем составляла зарплата.

Спустя пятнадцать лет Любовь Григорьевна и Федор Максимович побывали на родине. Деревня встретила пустынной отрешенностью, пепелищами домов и зарослями высокой, нетронутой травы. А вот жилища мародеры не пощадили. Подворье наших героев сгорело, но уцелел родительский дом. В нем-то и обнаружились следы «хищников»: сорванные полы, выбитые окна и двери… Но с каким трепетом поднимала выросшая в этом доме женщина разбросанные открытки, подписанные знакомым почерком, газеты, сохранившие даты…

В центре хаты на припечке для спичек вдруг увидела свитое птицей гнездо: жизнь продолжается! А во дворе собственного дома, среди бурьянов, с удивлением обнаружила зимние цветы. Этот букетик флоксов привезла в Житковичи: «Это мое!». Он так и стоял в вазе, пока совсем не засох.

Только

факты

*В деревне Белобережская Рудня насчитывалось порядка 400 дворов.

*Соседом Любови и Федора Нестерук был нынешний вице-премьер, бывший губернатор Гомельщины Владимир Дворник, которого в колхоз «Восход» направили ветеринарным врачом.

*Сельчане часто ездили в Припять за колбасой и другими дефицитными продуктами. Город снабжался очень хорошо на фоне других регионов.

*Дети Любови Григорьевны и Федора Максимовича стали экономистами. Сын работал в Министерстве экономики Республики Беларусь. Сегодня трудится в НИИ стройэкономики.

*В Житковичском районе есть и земляки семьи Нестерук. Они живут в Ветчине и Турове. Другие переселились в Кобрин, Барановичи и др.

*Сразу детей из Белобережской Рудни вывезли в Ветку, считая ее безопасной. Но потом выснилось, что радиационное облако опустилось и там. После месячного пребывания ребят отправили в санаторий в Нарочь.

*Любови Нестерук не хотели присваивать статус ликвидатора аварии на ЧАЭС. Вступился главный лесничий, напомнив, что бухгалтер тушила лесные пожары после взрыва на станции.

*Семью Нестерук знакомые житковчане и спустя 30 лет называют не по фамилии, а лаконично: чернобыльцы.

Валентина Покорчак

Фото автора

и из архива героини

 

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.