Выпускник университета выбрал Житковичи

На просьбу разборчиво написать фамилию, психолог второй школы и по совместительству лицея улыбнулся, заметив: «А меня ведь и не Богданом зовут». Ещё при поступлении в университет имени Франциска Скорины, когда декан выбранного факультета споткнулся на замечательном сочетании Худайберди Розбаевич Хамраев, будущий студент упростил имя до славянского созвучия. Да и белорусским ребятам легче и проще запомнить.

один из двух или единственный

— Мой отец туркмен, а мама русская, — ещё один контраргумент на правило о том, что имена на другие языки не переводятся, — и, кстати, она рассказывала, что хотела именно Богданом меня назвать, вот вариант и пригодился.

Худайберди выбрал белорусский вуз неслучайно. Именно здесь и по той же специальности окончила университет его сестра. Она, в отличие от брата, который предпочёл туркменскую школу, училась в русской. Возможно, потому легко сдала  экзамены и поступила на бюджет. За Худайберди же платили родители. И парню (который, кстати, отлично и без акцента владеет великим и могучим), как утверждает, всё-таки пришлось штурмовать языковой барьер.

Как человек адаптируется к совершенно другой культуре? Какими показались на первый взгляд ему мы? Что кардинально отличает белорусов от туркмен?

— Когда перед учёбой летом прилетели в Гомель, зашли в супермаркет, — вспоминает психолог, — у магазина стояли девушки в коротких шортах, на теле татуировки, а в руках они держали бутылки с пивом и сигареты.

Для весьма консервативного в этой плоскости Туркменистана такая картина не просто аморальна, она немыслима. Позже, уже в большой лекционной аудитории, рядом с Худайберди оказалась будущая сокурсница, удивившая новоиспечённого студента пирсингом в носу и теми же тату на открытом месте.

— «Ты тоже хочешь стать психологом?», спросил её. — В моём представлении эта профессия предполагает некую правильность не только в поступках, но и во внешности.

Он, кстати, в своей группе оказался единственным иностранцем. А теперь этот статус имеет в профессиональной когорте Житковщины. Плюс в наших школах сегодня всего двое мужчин-психологов, один из которых Худайберди. Парень вовсе не скрывает: за три месяца, что трудится в номинации молодого специалиста, пришлось соотносить университетскую теорию с образовательной практикой. И, собственно, ничего инновационного в том, что первая и вторая почти не совпадают.  Потому он весьма осторожно и тактично относится и к тестированию, и к вердиктам, и к общению с непосредственными детьми.

две большие разницы

А вот на просьбу назвать пять кардинальных отличий социумов двух государств откликается без колебаний.

— В белорусском обществе мало уважения к старшим, — первым пунктом антонимов называет Худайберди, — например, часто наблюдаю, и в Житковичах тоже, когда в транспорте молодые люди сидят, а пожилые стоят. В Туркменистане такого практически нет.

Не приемлемо в родной стране нашего героя и повышение голоса ребёнком на взрослого, грубость или непослушание, включая в первую очередь родителей. О случаях ухода подростков  из дома и говорить нет повода. А чтобы девочки выпивали? Да ещё и на улице? Нонсенс. Что до никотина, то в дружественной Беларуси стране, где на наши деньги цена за пачку сигарет 50 рублей, от табака и мужчины отказываются.

— Ещё здесь много одиноких стариков, — продолжает озвучивать наблюдения Худайберди, — у большинства есть взрослые дети, уехавшие, отдалившиеся от родителей, которые живут сами. У нас, даже если чужой пожилой человек окажется с тяжёлой сумкой на улице, к нему обязательно подойдут и предложат помощь. Хотя это большая редкость, ведь в магазин за покупками старые люди обычно выходят в сопровождении родственников.

новое житьё-бытьё

Прежде, чем выбрать профессию, парень отслужил в армии, проведя два года на Каспийском море. Так что житейский, нужный психологу опыт у него пусть и не огромный с учётом возраста, но есть. Имеется и большая наблюдательность, желание постичь культуру и традиции белорусов. В Житковичах две ипостаси — школьники и лицеисты, конечно, отличаются.  А для свежего взгляда молодого специалиста — разительно. Старшеклассники в большинстве нацелены на вузы, а в учащихся профтеха в приоритете работа.

Удивила и страстная опека нерадивых (и не только) семей государственными службами. В Туркменистане такого тотального контроля за ячейками общества нет. Есть же родители! Да и не каждому приятно, когда чужие люди заходят в квартиру, открывают твой холодильник. Но и к этому привыкает.

Сегодня Худайберди научился… ежемесячно платить коммунальные услуги, что кажутся совсем недешёвыми. На его родине с поставщиками света и тепла рассчитываются раз в год в декабре. А на газ и электроэнергию есть бесплатный лимит, то есть потребитель восполняет финансово только его перерасход. Например, голубое топливо обходится где-то в 60 белорусских рублей. Это и понятно, ведь Туркменистан богат нефтью и газом. Тем не менее прежнюю фору, когда автовладельцы получали квоту на 720 литров бесплатного бензина в год, отменили. Экономические времена всюду стали труднее.

А ещё, возвращаясь к школьной теме, там девочки носят удлинённую форму и косички, мальчики костюмы и галстуки, и все надевают на головы takke, или тюбетейки по-нашему. В стране с консервативными нравами не принято проявлять свои чувства на улице. За невинный поцелуй в публичном месте могут и побить. Например, братья возлюбленной, расценивая такую вольность, как посягательство на честь сестры. Кстати, 90% невест замуж выходят девственницами. А всё начинается, кстати, даже не со школы а, как ни тривиально, с той самой семьи.

Валентина Покорчак